Без надежды на успех

В русском сознании сегодня происходят тектонические сдвиги. Оно перестаёт быть литературоцентричным. В сознание, как в пустую корзину, сбрасывается разный культурный мусор. Местом «сбросов» постепенно становятся школы и вузы, в которых складываются новые конфигурации связей между языком и сознанием, литературой и гуманитарной практикой. В результате мы перестаём понимать самих себя, а русский язык отказывается ориентировать нас в современном мире.

 РУССКИЙ ЯЗЫК

Русский язык перестаёт выполнять интегрирующие функции. Дело не в том, что кто-то хочет его реформировать и говорить вместо «пальто» «пальтом», а в том, что русский язык более не гарантирует своим носителям прямого доступа к современной науке и технологиям, современному искусству и современной философии. И даже к современной литературе. Русский язык девальвируется и сворачивает свою образовательную деятельность. Он передаёт свои функции английскому. Теперь этот язык обеспечивает прямой доступ к современным достижениям науки, искусств и литературы. И калмык, друг степей, сегодня должен учить не русский язык, а английский, чтобы быть на уровне вещей и идей, его окружающих. Русский язык – это теперь третий лишний.
Среди учёных распространено убеждение в том, что русский язык стал плохо выполнять смыслоразличительную функцию даже в экономических науках, не говоря уже о разработках в области фундаментальных наук. Сколково, видимо, было придумано для того, чтобы легитимизировать переход науки и искусств с одного языка на другой – с русского языка на английский. Академия наук всё ещё продолжает говорить по-русски и умирает. Сколково говорит по-английски и зарождается. Даже в философии нам предлагают перейти на американские стандарты дискурса. Власти хотят, чтобы темы наших исследований звучали, как на Западе. Но философия, к сожалению – это самосознание людей, а не бизнес, не способ работы с текстами. Нельзя сделать так, чтобы мы жили одной жизнью, а наше сознание – другой. Иными словами, русский язык необратимо теряет сегодня связь с истиной и с теми смыслами, которые в философии называют трансцендентальным воображаемым.
Сам по себе язык – это, конечно, великий немой, в нём ничего, кроме различий, нет. В нём нет ни образов, ни смыслов. Для того чтобы в нём что-то появилось, его нужно соединить с воображаемым. На нём нужно кому-то заговорить, проявить волю к речи. Заговорив, мы поймём, что воображаемое ведёт нас за пределы нашего опыта. Трансцендентальное воображаемое – это не то, что мы видим в реальности, это то, чем мы видим реальность. Оно позволяет нам видеть то, чего нет, и не видеть то, что есть, и при этом оставаться реалистами. В трансцендентальном воображаемом лежат истоки любого творческого акта. В нём находится энергия, которая тратится наукой, искусством и политикой. И вот этот исток русского языка оскудел. Почему?

 

 

РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Русский язык оскудел потому, что мы предали забвению русскую литературу. Русская литература, например, – это недавно умершие Василий Белов и Леонид Бородин.
 Европа хранит своё трансцендентальное воображаемое в философии, она опекает её, холит и лелеет. У европейцев всё начинается с мысли. У нас воображаемое упаковано в форму литературы, и наши философы – это наши писатели. У нас всё начинается с переживания. Ресурсы метафизики воображаемого передавались до недавнего времени русской литературой через систему образования, сакральной фигурой которого являлся учитель. Любой русский человек, когда он начинает говорить, пытается соединить реальное с воображаемым через образы литературы. Только так мы можем придать смысл окружающей нас бессмыслице.
Языки, как и люди, могут умирать. Они умирают, если нарушается их связь с литературой. Но именно эти связи были повреждены в результате реформирования общества в России. Реформы уничтожили носителя трансцендентального воображаемого. Они убивают так называемый креативный класс, в который входят учителя, учёные, преподаватели, писатели, художники, и заменяют его производителями симулякров.
Современное искусство предлагает нам наслаждаться искусственным, тем, что создаётся вне связи с понятиями о художественной реальности, о красоте и возвышенном. Это искусство получило название актуального. Современная литература предлагает нам не произведения, а тексты, которые создаёт не писатель, не автор, а скриптор. Писатель предлагает смыслы, скриптор – бессмыслицу синтаксически правильных предложений. В современной философии стёрты всякие границы, сдерживающие агрессию языка против сознания. В современной науке в России озабочены не открытиями и истинами, а публикациями в высокорейтинговых журналах. При этом предана забвению та простая истина, что ничто не дано человеку в собственность, даже язык. Язык, на котором перестают говорить учителя, учёные и художники, перестаёт быть живым. Смыслы воображаемого теряют свою ценность, если люди перестают их актуализировать в своих поступках и словах.

 

БАКАЛАВР ОБРАЗОВАНИЯ

В XIX веке поэт мог сказать: «Учитель! перед именем твоим / Позволь смиренно преклонить колени!» В XXI веке мы не можем так сказать. Почему? Потому что на смену учителю приходит бакалавр образования. Учитель всегда был служителем книги и своей личностью представлял знания в социуме. Бакалавр не связан со знанием. Он связан со сферой образовательных услуг. Он знает, где узнать. Больше он ничего не знает. Он формирует компетенции, которые может продать. Компетенции – это знания о том, где можно что-либо узнать. Бакалавр является персонифицированным выражением безличных форм движения капитала в сфере образования. Труду учителя предшествует труд педагога, труду бакалавра предшествует труд налогового инспектора.

 

РЕЗЮМЕ

России, я думаю, нужно отказаться от нелепого понятия об образовательных услугах. Услуги могут быть в прачечных или таксомоторном парке, но не в образовании. В образовании есть учителя, но не слуги. Высшее образование в России – это не бизнес, это непрерывно возобновляемая попытка создать тонкий слой мыслящих людей, которых у нас сегодня практически не осталось. А без этого слоя Россия действительно будет, как говорил Ортега-и-Гассет, огромным чудовищем с маленькой головой. В России скоро будут только бакалавры образования. Бакалавры с компетенцией и профессора с нынешней зарплатой науку не сделают и мыслящий слой России не создадут. И русский язык перестанет быть мировым языком науки и искусств, если на нём перестанет высказывать себя трансцендентальное воображаемое.
У меня нет никакой надежды на успех, но, я думаю, каждый из нас должен, как Сизиф, научиться действовать без надежды на успех

Опубликовано в «Литературной газете»                                                                                             

№52 (6398) (2012-12-26)

 

Hosted by uCoz