Мартынов
говорит: «классическая музыка умерла в собственной постели». Никто ее не
убивал. Ее продолжают исполнять и слушать. Как будто смерти и не было.
1.
Что музыка и мысль плодотворно совместились, и получился Мартынов -
археоавангардист[1], хотя
он об этом своем имени и не знает. Также я понял, что если наступил конец
времени музыки композиторов, то этого никто не заметил. Так же как никто не
заметил и конца философии, ибо преподаватели философии успешно создают иллюзию
ее существования, играя в бисер с философскими именами и текстами. Мысль не
завершилась знанием, научившись отсылать одну мысль к другой. И этот отсыл
делает невозможной любую систему мысли. Последовательность, систематичность
позволяет тебе думать, что ты поймал истину и держишь ее за поводок. А если
система невозможна, то и истина на поводке невозможна и поэтому не надо искать
то, что замыкает, завершает мысль, превращая ее в нечто законченное. Да и само
общество уже давно перестало быть системой, а социологи и политики этого не
замечают, делая вид, что оно существует в виде чего-то завершенного, хотя оно
уже существует как внутренне пустое и внешне упорядоченное образование, как
симулякр, как живой труп.
Наоборот,
поскольку ничто не завершено и все временно, нестабильно, постольку нужно
искать то, что не позволяет системе замкнуться, что размыкает ее, будоражит.
Ведь если она замкнется, то мир пропадет, мысль исчезнет. Поэтому-то симулякры
и являются онтологически плодотворными, что они вяжут и связывают концы и
начала, смерть и жизнь, хотя нам остается лишь реконструировать условия уже
состоявшейся мысли и повторно переживать обнаруживаемые базовые метафоры
философии. То есть мы уже не мыслим, а сопереживаем мысли. Хотя и тех, кто
переживает, и тех, кто выражает мысль, осталось немного, ибо умножилось число тех,
кто ею просто манипулирует. А поскольку симулякр мысли основан не на мысли, и
даже не на переживании мысли, а на публикации, на организационных ресурсах,
постольку сегодня мыслят не мыслители, а менеджеры. Тенденции мысли
актуализируются не в философах, а в издателях и организаторах философии. Все
это и означает конец философии, которая теперь только делает вид, что
существует, хотя она не существует. Я думаю, что ее нет давно, что ее
похоронили неоплатоники, а все оставшееся время она только делала вид, что
есть.
2.
Далее, я понял, что можно пребывать в бытии, и тогда нет никакого искусства,
ибо в бытии нет ни естественного, ни искусственного, а есть только
сверхчувственное, гиперреальное. То есть бытие - это бог, а не существование.
Внутри этого бытия звучит музыка опус факт, а также пребывает мысль как опус
факт. И это бытие дает о себе знать, если в тебе душа поет. А если ты вне
бытия, если ты в составе наличного, то ты переживаешь, исполняя не бытие, а свое
сознание. То есть тебя, как ребенка, просят сыграть что-нибудь для публики, и
ты играешь, например, «Турецкий марш» Моцарта. Это время представлений, и тогда
получается проективное отношение к миру. Либо объект доминирует над субъектом и
тогда получается опыт. В том числе и художественный. В этом опыте субъект
изменяет самого себя. Вот это время и является временем композиторов и
философов. Вот оно-то и закончилось: выражения остались, а переживаний больше
нет, ибо наступило время киборгов.
3.
И еще я понял, что есть музыка opus posth, что Мартынов – сознательный симулякр
музыки. Его тема - смерть искусства и философии, которые вышли из храма, прошли
через концертный зал (аудитории) и умерли в наушниках. В конце концов оказался
не конец, а пат, бесконечный тупик или, как говорит Мартынов, опус пост. В
рамках любого дела воля выходит за пределы знания, и поэтому в каждом из нас
есть то, что не делается, а растет. Возможность симуляции связана сегодня с
делом, со знанием. За пределами этой возможности находятся варвары, примитивы и
наивные. На них и надежда. От них и страдания.
[1]
Я называю «археоавангардом» концепцию, которая исходит из того, что жизни
достаточно языка чувств, а истине – языка мышления. Но язык мышления, считает
Гиренок, неприменим к жизни. И в момент отсутствия истины, ее децентрирования
этот язык образует самозамкнутое симулятивное пространство культуры. (см. в:
Гиренок Ф.И. Филосовский манифест археоавангарда // Философия хозяйства.
Альманах Центра общественных наук и экономического факультета МГУ им.
Ломоносова. 2001 №2 с. 162)