Европейская
философия создала представление об автономном человеке, сознание которого она
описала в терминах когитальной и трансцендентальной
философии. Феноменология обнаружила в автономном человеке внутренний мир и создала
возможности для экзистенциального прочтения внутреннего опыта человека.
Постмодернистское выворачивание наизнанку внутреннего опыта человека как будто
бы поставило под сомнение идеалы автономного существования личности, ибо эту
личность оно отождествило не с нормой, не с порядочным человеком, а с
непорядочным человеком. Разговор о внутреннем мире порядочного человека стал
скучен. Следовательно, скучна стала и феноменология,
равно как и экзистенциализм.
Но
Мамардашвили с такой интенсивностью возобновил
разговор о ценностях, казалось бы, уже забытой автономной личности, что его
можно назвать последним европейцем. Вот эта «европейскость»
Мамардашвили интересна во многих отношениях.
Во-первых,
она указывает на близость философского дискурса к записи сновидений. Мамардашвили грезил наяву. На глазах у публики. Например,
он говорил о философии как о деле личности, хотя никаких дел у личности не
осталось. И она сама стала лишней, разрешившись в индивидуализм и эгоизм.
Во-вторых,
европеизм Мамардашвили чудесным образом совпадал с его советскостью.
Советская ментальность зародилась в подсознании Европы. И в этом смысле
советский дискурс являлся истиной европейского философствования. Его
перспективой. Мамардашвили - советский философ. Ясно осознававший свою чуждость русскому дискурсу,
и, прежде всего идеалу соборного существования человека. Соборность двуцентрична. Она составляет, как заметил Г.П.Федотов,
геометрическую фигуру в виде эллипса. Мамардашвили
тяготел к одному ее полюсу, к индивиду.
Ильенков испытывал приближение
к другому ее полюсу - к коллективу. Русский дискурс был разрушен с двух сторон.
Этот факт обусловил двусмысленность позитивного содержания советского дускурса. Симулятивный обмен
смыслами между двумя способами философствования создавал характерную
особенность советского дискурса: его двуличие. Мамардашвили
получил известность как человек, который изобрел метод анализа превращенных
форм, то есть как марксист-новатор. Мамардашвили
придал двусмысленности двуличия позитивное значение чувственно-сверхчувственных
вещей. Устранив вторую (трансцендентную) сторону мира, он ввел представление о
двойственности временной, о том, что все в мире совершается два раза. Один раз
- бессмысленно, другой раз - со смыслом. Его концепция интеллигенции радикально
расходится с классическими теориями интеллигенции в русской философии. Материал
для реконструкции марксистского понятия об интеллигенции Мамардашвили
находил в «тюремных тетрадях» А.Грамши.
Философская
одаренность Мамардашвили проявилась в его работе «Сознание
и символ», написанной вместе с А.Пятигорским, а также
в «Классических и неклассических идеалах рациональности».
В
теории сознания Мамардашвили реализует представление
о пустой предметности символа, заполнение которой фиксируется в виде различения
между сознательным и бессознательным. Тем самым он
демонстрирует неприятие самой возможности существования соборного сознания. В
неклассической рациональности Мамардашвили увидел
возможность преодоления субъект-объектной
дуальности. Но это преодоление поставило перед Мамардашвили проблему, которую он так и не смог разрешить.
Иными словами, он хотел избавиться от дуальности,
сохранив рациональность. Кроме того, преодоление субъект-объектной дуальности
ведет к соборному сознанию, к описанию мира в терминах живого знания. Что для Мамардашвили было совершенно неприемлемо.
Мамардашвили - философ голоса.
Машина речи, в которой плавились и переплавлялись смыслы советско-европейской
философии.