Удовольствие мыслить
иначе, чем Гиренок
Как становятся философами-сталинистами
Федор Гиренок.
Удовольствие мыслить иначе. – М.: Академический Проект, 2008. – 240 с.
(Технологии философии.)
Книга философа Федора Гиренка,
вышедшая аккурат к его 60-летию, посвящена удовольствию альтернативного
мышления, под которым автор понимает «попытку узнать на опыте, как и до какого предела возможно мыслить иначе». В отличие от кантовской
трактовки границ разума Гиренок настаивает на инаковом мышлении, рубежи которого могут не совпадать с
философской легитимацией уже познанного. В столь рискованном посыле автора
формулируется фундаментальная проблема современной философии – демаркации
трансгрессии. Трансгрессия – это одно из ключевых понятий философии
постмодернизма, фиксирующее феномен перехода непроходимой границы, и прежде всего границы между возможным и невозможным.
Практиками трансгрессии инфицированны многие
актуальные философы, стремящиеся разорвать связи с просвещенческой парадигмой и
ее идеей прогресса. Гиренок не наступает на старые
грабли, по следам которых дерзали идти французские трансгрессисты,
а вынашивает образ новых граблей, ранящих любую инаковость
безумной мудростью.
Книга состоит из введения и семи частей: «Введение, или Иначе мыслить», «…О жизни», «…О русской литературе», «…О
современном искусстве», «…О мысли в Советской России», «…О России»,
«Предостережения». Часть «…О мысли в Советской России» повторяет главы из
предыдущей книги Гиренка – «Патология русского ума».
Все тексты, собранные в этой книге, – пишет автор во
введении, – объединяет несколько принципов. Во-первых, это принцип минимализма.
Суть его такова: минимум слов и максимум смысла. Во-вторых, это отказ от
понятийного, эссенциалистского языка. Понятийный язык
требует множества определений. Но определить – значит ограничить, утратить
оттенки, упростить. Я же хочу работать с неустоявшимися
смыслами, зыбкими значениями. В-третьих, я хочу говорить не на языке терминов,
а на русском живом языке. Если же у меня и встречаются какие-то термины, то это
значит, что я хочу придать им новый смысл. Особенно интересно делать прививки
смысла расхожим терминам европейской философии. Чтобы
они прижились на новой почве, нужно сделать так, чтобы они забыли свою родину.
В-четвертых, я не считаю локальное поле европейской
мысли универсальным. На мой взгляд, русская философия создавалась не для того,
чтобы в аналитически ясной форме передавать истины, не ею добытые, а для того,
чтобы научиться переводить человека из одного состояния бытия в другое. Она не
столько «знает», сколько утешает, то есть практикует субъективирующее мышление.
Русская философия является религиозной не потому, что в ней кто-то говорит о
Боге, а потому, что она обращена к необъективируемому».
Литературоцентризм философии Гиренка
выдает себя в части, посвященной русской литературе, где исследуется
философский потенциал таких писателей, как Александр Пушкин, Николай Гоголь,
Лев Толстой, Федор Достоевский, Антон Чехов, Иван Бунин, Андрей Платонов и
Владимир Сорокин. Тезис о характерной литературности русской философии является
самым уязвимым объектом манипуляции в отношении русских писателей. Создается впечатление, что беспомощность русских философов настолько
очевидна, что они вместо философствования занимаются постоянным самоотчуждением в интеллектуальное графоманство
отечественных литераторов, которые не прочь побаловаться каким-нибудь модным
концептом.
Читая книгу Гиренка, вы получите
не только интеллигибельное наслаждение, но и визуализацию довольно сложных
философем, чей язык тенденциозен в деградации к двойной непрозрачности, когда
философские тексты непонятны как нефилософам, так и
самим философам. Автор рассчитывает переложить профессиональный философский
язык в вербальные картинки, создав эффект привлекательности за счет театральной
драматургии. Тексты Гиренка легко облечь в сценарии и
экранизировать, ставя спектакли и создавая иллюстрации. Федор Иванович даже
вводит единицу измерения визуальной репрезентации философских текстов: «Если за
единицу визуальной репрезентации взять тексты Платона, то уже у Аристотеля она
составляет около 0,8. В Новое время визуально-экзистенциальные ресурсы
философских текстов уже составляют 0,1, а в некоторых сочинениях Гегеля и Канта
образность не превышает 0,05».
Книга Федора Гиренка – это
настоящий философский бестселлер, требующий проницательного читателя, на затравку которому оставим следующую цитату: «Сталинистами не рождаются. Сталинистами
становятся. Вот я. Я не поклонник Сталина. Но если дело пойдет так, как оно
идет, то я стану сталинистом. Конечно, я это буду
скрывать, не показывать вида, лицемерить. Но где-то в затылочном сознании у
меня будет запрятана мысль о том, что вообще-то пора ему появиться. Ненадолго,
на полгода. На месяц. Чтобы успеть навести порядок в умах и делах».
Опубликовано
в НГ 2008-03-27 : http://exlibris.ng.ru/koncep/2008-03-27/10_girenok.html